Читать книгу "Лето бабочек  - Хэрриет Эванс"

Лондон, 2011

Книги, которые я люблю, обычно начинаются с рассказа о семье, с которой вам предстоит познакомиться. «Сестры Фоссил жили на Кромвел-роуд». «Начнем с того, что они совсем не были беспризорниками». Они были друг у друга – вот что автор хочет вам сказать.

Мне нравятся истории о семье. Они для меня вроде сказок: я не знала своего отца, а моя мама… Ну, совсем не как те мамы в книжках. Те, кто на самом деле за мной присматривал, кто занимался всеми этими скучными вещами, которым надо обучить ребенка (как чистить зубы, как переходить дорогу, как не путать обувь), – это Малк, мой отчим, и миссис Полл, пожилая леди с верхнего этажа, – как я была насчет них неправа. Ах, я была неправа насчет всего! И вся эта путаница до сих пор не разрешилась.

Тем летом произошло кое-что. То лето всё изменило. Год от года, месяц от месяца те события дают о себе знать. Как говорил Макс в «Там, где живут чудовища»: мы ведь не можем убежать от своего детства, правда?

Но если вам хочется какой-нибудь завязки этой истории, я думаю, эта история началась в апреле, и началась она с сущего пустяка: с застежки на новых ботинках.

Малк, мой отчим, говорит, что совпадений не бывает, что ничего не происходит без причины. Он говорит, я все равно бы ее встретила, ведь я почти всегда ходила на обед в библиотеку. Но я все-таки думаю, что в тот день случилось что-то еще. Случилась какая-то магия, которая работает всякий раз, когда тебе это надо. Она незаметно подкрадывается, прячась в длинных темных коридорах, на высоких башенках, по пыльным углам.

Почему я точно помню эту дату? Дело в том, что 15 апреля был ужасный день, я отметила два года работы в «Горингс» и два года после развода. Странно, когда тебе двадцать пять и ты уже можешь говорить «мой развод». (Ох. Это надо бы записать мелом на доске достижений, как однажды с восхищением сказал мой коллега, как будто я развелась, чтобы потом всем рассказывать, как это ужасно – выйти замуж так рано.)

15 апреля 2011 года был один из тех весенних дней, когда, несмотря на то что нарциссы уже вовсю расцветали то тут, то там, все же еще была зима, так как было ужасно холодно. Моя ежедневная обеденная прогулка из офиса по Хановер-стрит в Лондонскую библиотеку заняла одиннадцать минут – достаточно долго, чтобы понять, удобная моя новая обувь или нет. Я купила их за день до этого, тоже в обед, чтобы поднять себе настроение. Я надела их в час дня, в знак протеста этой самой дате. «Эй, смотрите, на мне новые ботинки! Кто теперь посмеет сказать, что моя жизнь полный отстой?»

И да, меньше чем через минуту после того, как я вышла из «Горингс» и направилась к Пиккадилли, я осознала, что у моих ботинок сзади была молния, которая проходила как раз от основания каблука до икры, и она так натирала, как будто много крошечных зубов вцепились в самую нежную кожу над пяточной костью. Когда я добралась до библиотеки, мои носки насквозь пропитались кровью. Наверное, эту застежку придумали, вдохновившись мифом об ахиллесовой пяте. Лондонская библиотека точно не то место, где в вестибюле отдирают от ног окровавленные носки, так что я поспешила наверх, спрятавшись там, чтобы в относительном одиночестве оценить масштабы трагедии.

На темных металлических полках больше миллиона книг, которые возвышаются стопками высотой в четыре этажа. И все это – в скромном углу у Сент-Джеймс. Библиотека пахнет, как я люблю: заплесневелой пылью, старой кожей и лаком. Я прихожу сюда, чтобы побыть одной, подальше от дребезжащих телефонов, звука клавиш и людей, просящих кофе, подальше от болтовни о мужьях и об относительных преимуществах кухонной мебели из «ИКЕА». Я прячусь среди книг, ожидающих, что кто-то придет их забрать, некоторые не открывали по сорок, по пятьдесят лет. На полках висят карточки: